“…Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность”.
Иосиф Бродский (май, 1980)
Что несет в себе творчество, гений, часть бессмертного творческого Духа, заключенная в сосуд из плоти и крови? Как кружка горячего терпкого чая, что держишь в замерзших руках? Что обжигающей жидкостью стекает по гортани и ниже, согревает застывшую внутренность, оживляя ее собой.
Читала в выдавшуюся свободную минуту Бродского. Что есть такого в пересказе своего сердца, что так трогает стольких людей, когда самого певца слов уже нет на этом свете? Ведь рассказы не каждого человека о своей жизни, о боли станешь слушать. Не на каждую обнаженную душу станешь смотреть, узнавая себя, узнавая каждую ноту, каждый звук, молчание.
Размышляя о Бродском, одном из моих любимый поэтов, я все думала – какой смысл в том, чтобы излагать реальность жизни сквозь призму себя? Какой смысл в том, чтобы читать это переложение; описание и узнавание этого бренного и в высшей степени преходящего мира. Находить созвучие с человеком, носящим в себе пламя человеческого гения, но, возможно, не достигшего всей полноты Высшего небесного просветления?
У меня нет ответа на все эти вопросы. Ответа, облеченного в плоть слов, но есть какое-то понимание глубоко внутри меня…
