Истина или мнение: в поисках объективности

Критерии истины

Как отличить истину от лжи или заблуждения? Пожалуй, это один из самых важных вопросов данной темы.

Выделяют следующие критерии истины:

1. Соответствие законам логики.
2. Соответствие ранее открытым законам науки.
3. Соответствие фундаментальным законам науки.
4. Простота, экономичность формы.
5. Практика.

Практика — это активная деятельность, направленная на преобразование окружающего мира. 

Именно она является важнейшим критерием истины, позволяющим нам получить наиболее достоверные знания о действительности.

Функции практики:

1. Источники познания. Все знания появились из-за практических потребностей людей. 
2. Основа познания. В процессе осуществления практики происходит глубокое познание свойств различных предметов, с которыми человек непосредственно взаимодействует.
3. Цель познания. Человек занимается какой-либо деятельностью, чтобы познать что-то, раскрыть свойства определенных объектов.
4. Критерий истины. Любая гипотеза, высказанная учеными, должна пройти практику, чтобы быть проверенной опытом.

Так или иначе, практика тесно связана с познанием в целом и с научным познанием конкретно, о которых мы подробнее рассказали в статьях «Познание в жизни человека» и «Научное познание. Понятие и виды науки».

Поиск малых смыслов

Что остается человеку, не желающему принять «закрытого» мировоззрения? Я скажу: поиск малых смыслов.

Мы не только не в силах, но и не должны отказываться от частных истин. Однако надо уметь, ввиду многослойности мира и жизни, руководствоваться в разных случаях разными истинами. Ни механическое понимание человека, ни религиозное понимание механизмов — беру крайние случаи — не принесут нам пользы. Сомнение и опыт во всех обстоятельствах нам полезны; кто сомневается только в религии — тот будет верующим только в науке.

Мир многослоен и на разных его уровнях действуют разные силы. Мы же, утратив христианскую всеобъясняющую веру, мечтаем о новом, таком же универсальном мировоззрении, и находим его то в марксизме, то в учении Фрейда. Однако приходится допустить, что у нас никогда не будет никакого «ключа к тайнам мироздания», этот ключ — плод христианского или, позднее, научного (науковерующего) воображения. Стало быть, не будет у нас и «единой истины».

Желая понять жизнь с помощью очередной «системы», мы напрасно потеряем время. Настало время малых истин — мнений, удостоверенных опытом. Поиск малых истин во времена всеобщей потери смыслов — вот доступное нам духовное приключение, и мне оно кажется достаточно захватывающим. Это «выращивание смыслов» — трудное, почти невозможное в наши дни занятие ввиду общей веры в бессмысленность мира и жизни.

Философия — прежде всего учение о смыслах вещей. Философ говорит о смыслах, а не изучает чужие писания; изучающий занят историей философии, которую не следует смешивать с предметом, который она изучает. Изучающих стало в наши дни слишком много. Кому-то следует вернуться к первоосновам: последовательно расчищать завалы мысли, оставленные XIX и XX веками; как сознательную ложь «нового порядка», так и оставшиеся нерешенными вопросы, поставленные еще в Старом мире. Нужен внутренний труд, чтобы отказаться от «общепринятых истин» и прийти к новым ценностям через поиски малых смыслов, но внутренний труд лишает покоя и не обещает шумного успеха, а потому нежелателен.

Азам этого творческого труда, т. е. того труда, который не направлен на внешние цели, не ищет одобрения, совершается умом и душой для ума же и души в первую очередь, т. е. труда сугубо внутреннего — нам снова нужно учиться.

Привожу по упрощенной орфографии, как напечатано в альманахе «Воздушные Пути» (1960 г).

Романтика «крови и расы» свойственна всей Европе в XIX веке. У нас в России это «Вечера на хуторе близ Диканьки», славянофильство, торжество «этнического» над «национальным» в последние царствования… Когда национальный социализм победил, «кровь и раса» были уже пережитком прошедшего века. Он не мог рассчитывать на широкую мировую поддержку — именно потому, что смотрел назад и мечтал о прошлом, духовной родиной имел XIX век. «Идеальное прошлое» не возбуждало умы людей XX столетия так, как «идеальное будущее».

Романтика — внимание к корням и прошлому, к местному и своеобразному; реакция против универсализма XVIII века. Если бы национальные («языческие») религии не были так безжалостно истреблены христианством, романтизм имел бы языческую окраску

Германский социализм был окрашен в романтические цвета, как российский в народнические. Более того: о правлении социалистов в России можно сказать, что оно было направлено против всего ценного с точки зрения романтизма, а именно: корней, традиций, особенностей. Натиск классового социализма был уравнительный в своей основе.

Visits: 80

Разум и тайна

Мировоззрения можно условно разделить на «открытые» и «закрытые». Открытое мировоззрение предполагает, что видимый и познаваемый мир — только малая часть «мира вообще»; оно признаёт мировую тайну и спокойно говорит о своей неспособности познать мир до конца; ему свойственно смирение. Закрытое мировоззрение уверено, что мир, в познавательном отношении, невелик и несложен; что всё уже познано, остались только отдельные частности. Из этого основополагающего разделения следует второстепенное. Открытое мировоззрение признаёт существование богов или Бога; закрытое — видит в мире разум и и освещаемый его светом склад мертвых вещей. Отношение к религии, способность иметь религию вытекают из отношения к познавательной способности разума — и веры или неверия в неисчерпаемость мира.

Материализм воюет не с богами, а с чувством тайны. Любое объяснение, пусть и очевидно глупое, лучше загадки бытия. Якобы «научная» страсть к упрощениям все побеждает и все разрушает, т. к. на всякое явление можно найти предельно простое и, соответственно, предельно ложное, однако «научное» объяснение. «Научность» в этом случае есть успокаивающее душу исследователя отсутствие тайны, вернее, достигнутая ценой натяжек и домыслов видимость ее отсутствия. Механистическое мировоззрение не «решает» вопроса о человеке, но только загоняет в подполье те части человеческого существа, которые нельзя выразить плоско-рационально, т. е. через несложные схемы. Мышление должно стремиться к ясности, но питается всё же из темных корней, которые нельзя обрубить или лишить питания безнаказанно.

В свою очередь, любая религия начинается с признания того, что мир не исчерпывается тем, что принято называть «природой»; что «природа» только вправлена в нечто большее. Имя этому большему — тайна. Возможно — небезразличная к человеку. Он может к ней воззвать и получить от нее ответ.

Наши дни потому столь мелки в умственном отношении, что они увязли в «природе» и неспособны сделать ни шагу дальше. Они не понимают, что природа не целое, а только та его часть, которая поддается восприятию и исследованию. Безграничное доверие к естествознанию, дающему будто бы последнюю истину о мире — есть, коротко говоря, безграничное доверие к нашим чувствам и приемам исследования. Однако давно известно, что сила науки в том, что она задает природе только те вопросы, на которые та может ответить. Всё остальное — в  области тайны.

Правда и Истина

Философские понятия. Хотите их философские определения? Google вам в помощь. А мои, бытовые представления, здесь.

Правда — это то, во что человек ВЕРИТ. Истина — то, что он ЗНАЕТ (исходим из того, что знание — точное отражение объективной ситуации). Взаимоотношения между тем и другим бывают довольно причудливы. Можно говорить правду и ни на йоту не отступать от истины, и это-то как раз очень просто для понимания. Можно говорить правду, и быть от истины катастрофически далеко. Это понять немного сложнее. Можно лгать и при этом утверждать истину. Это — самое сложное для понимания, поэтому поясню простенькой бытовой иллюстрацией.

Один приятель спрашивает другого: «Почему ты пришел без жены? Мы же вас обоих приглашали». Тот отвечает: «Да знаешь, она заболела, лежит пластом, и температура под сорок». Врет при этом как сивый мерин — он даже домой не заходил, и не звонил, и понятия не имеет, что с женой. И вообще заведомо не собирался ее с собой брать на эту тусовку. Между тем, жена его действительно заболела. И действительно лежит «пластом» с температурой под сорок. Такова ИСТИНА. Но эта истина не делает ложь мужа ПРАВДОЙ. Его ложь — ложью и остается.

Вот такие чудеса :).

…А сколько из них вытекает разных забавных следствий… Например, верующий человек, истинно верующий, утверждает: «Бог — есть!» И говорит при этом чистую правду — исключительно в силу того, что ВЕРИТ в то, что говорит. Она, по моему убеждению, далека от истины, но все равно остается правдой. А вот — лукавый монах, в ком веры меньше, чем в таракане, для коего религия — только способ сытно есть, не работая, — утверждает то же самое: «Бог — есть!». И при этом бессовестно ЛЖЁТ, поскольку сам-то убежден, что нет никакого бога, иначе какой бог стал бы терпеть его, безбожника, среди своих служителей!

А чтобы вы прониклись сознанием того, насколько в этой теме все причудливо, я еще вот что скажу (и докажу). Глаголы «солгать» и «обмануть» — вовсе не синонимы. Можно прекрасно себе солгать, но никого при этом не обмануть. А можно обмануть в лучшем виде, используя для этого чистую правду. Первое просто, а вот для второго — бытовой примерчик.

Заходите в бакалею и видите бутылку растительного масла, на этикетке которой написано: «НЕ СОДЕРЖИТ ХОЛЕСТЕРИНА!». Вот чистая правда написана. Не содержит. И не может содержать, потому как — растительный продукт, а не животного происхождения. Но обман налицо. Рядом стоят бутылки масла от другого производителя. На которых нет такой надписи. Холестерина, понятно, тоже нет. Но очень многие покупатели купят первый продукт, а не второй, именно по этой причине — сочтут отсутствие холестерина в масле ЭТОГО производителя ПРЕИМУЩЕСТВОМ над прочими.

Дальше — для отпетых философов. Кто не владеет методом и терминологией — лучше просто не читайте :).

Почему я заявил, что истина это то, что человек ЗНАЕТ, а вовсе не то, что существует вне человека? Что это точное отражение объективной ситуации, а не сама ситуация? Да потому, что категории истинности и ложности это категории сознания. Даже, я бы сказал, познания. Гносеологические, если вам мало бытового языка. Природа, объективный мир, не знает истинности или ложности. Убери из нее познающий ее разум, и понятия эти (равно как и ВСЕ прочие ПОНЯТИЯ) не только потеряют смысл — они перестанут существовать. Так что истинность — это адекватность отражения, а вовсе не то, что отражается.

В скобках замечу: категории правды и лжи, как и обмана, есть категории ЭТИКИ, не имеющие к гносеологии никакого отношения, но и их постигнет та же судьба, стоит только выдернуть человеческий разум из контекста бытия. Почему? Да потому, что вместе с ним исчезнет и этика как таковая, со всеми своими категориями.

Философия — знание идей

Как познать идеи, истину? По Платону, с помощью ума, мышления. Источник познания истины — мыслящая душа. По Платону, наша душа содержит в себе истину, но опять-таки не непосредственно. Поэтому сначала при обращении к себе душа в себе истину не находит — её там нет как готовой. Чтобы знать истину, душа должна развить истину из себя самой.

Путь к познанию истины есть, по словам Платона, воспоминание. Не понимайте этот образ буквально. Царство идей не существует где-то отдельно от души. Миф — разумный образ без разумного обоснования. Миф — намёк, ясный для тех, кто понимает. Душа не чужда истине — вот корень этого мифического образа, созданного Платоном.

Сократ: истину нельзя взять от куда-то извне, ее можно извлечь только из своей души. Истину нельзя вложить в душу. «Слушай! Сейчас ты узнаешь от меня!» Могут такого вложить — всю жизнь не разберешь. Истина влезть в душу не может — она уже там, но, говорит Платон, как прочно забытая.

Противоречие: истина есть, но ее и нет, пока она не будет развита, «вспомянута».

Человека нельзя научить истине, можно лишь помочь ему научиться развить душу до состояния вспоминания. Суть искусства воспитания — помочь человеку стать тем, что он уже есть в себе, в возможности, — свободным существом. Он не табурет, чтобы его делать. Педагогика – искусство, поскольку делает, ничего не делая. В детском саду: «Чего-то он не растет, не развивается — надо потянуть». Это — гибель для свободного человека.

Действительная помощь — это убрать препятствия душевному росту!

«Учить уму-разуму» — глупейшее выражение. Разум уже есть. По Платону, душа, не видевшая истину, не вселяется в человеческое тело.

Задача философского образования — помочь сбросить кору мнений и стать самим собой. Платон здесь обязан Сократу, согласно которому: философия — это путь становления целомудренным. Философия есть путь, но путь — это ещё не познание истины. По Платону, воспитание человека — это философское воспитание — питание, но не более. С XIX в. человек стал воспитываться физикой, химией — странное воспитание, до этого воспитывали философией. Человек из самого себя становится только философом, а вот физиком, химиком — извне.

Познание истины есть то, что начинается после воспоминания; оно есть достижение действительной свободы. Обретение полной свободы — бессмертие души. Тот кто дает не полную свободу, а только «свободу» для чего-то, вот именно этого, — тот на деле порабощает.

В «Федоне» платоновский Сократ говорит:

Значит ли это, что философу надо помочь, подтащить его к пропасти? Нет, конечно. Философия есть наука расставания с чувственной жизнью тела и, тем самым освобождения своей души для разумного мышления, познания истины.

Философия учит умирать для ощущений. Чувства мешают, ибо они о случайном. Не умерев для чувств, нельзя родиться для мышления, по Платону. Смерть есть рождение. Философ стремится умереть не для того, чтобы сгинуть, а чтобы родиться для вечной жизни. По Платону, для того, чтобы начать мыслить, не надо умирать физически. Надо умереть для вещного, но при жизни — иначе будет поздно. При жизни надо сбросить с себя мнения, зависимость от чувственного, при жизни надо научиться достигать бесконечности души, стать мыслящей душой или духом.

Мышление, по Платону, — не одно из свойств души, а её сущность. Душа человека перестает быть, если она перестает мыслить, а мышление есть ее дело, следовательно, ничего прекратить мыслить, кроме ее самой, не может, следовательно такая душа бессмертна. По образу, выражающему это философское положение, если не будешь мыслить, душа попадет в свинью.

Если слова Платона принять буквально, то ничего не понять в природе души. Платоновское представление о бессмертии души – это не религиозное представление о переселении душ. Это образ для понимания природы души — неограниченности мышления теми вещами, которые окружают человека.

От ощущений надо оттолкнуться к мышлению. От ощущений обязательно — это природа естественна у человека.

Платон: «Разум — это кормчий души». Для человеческой души быть и мыслить одно и то же, не мыслящая душа не есть. Она сама утверждает свое бытие — мышлением.

Единая истина

Историзм и философия прогресса, как все живые и деятельные мировоззрения наших дней — потомки христианства. Греко-римское язычество их не знало. Мысль об исключительной истине была эллину чужда. У него были мнения о богах, но не было одного «единственно-верного» богословия; что же касается природы, разные объяснения спорили друг с другом, и ни одно не притязало на звание «единственного». Древний мир, жадный к познаниям, переходил от одного источника мудрости к другому, пока не набрел на тот, который провозглашал «единую истину», отменяющую все остальные. Его, в своем роде, погубили Платон и любопытство. (Платон, надо заметить, понимал трудность своей задачи, видел, что без благочестивого обмана и насилия «единую истину» насадить невозможно, и потому предлагал насаждение ложной памяти о никогда не бывшем прошлом, изгнание поэтов.)

Не зная «единой» исключительной истины, греки не знали и атеизма. (Если не считать понимаемого тогда под этим словом непризнания определенных — чаще новых — божеств.) Атеизм в известном нам мире куется христианским мировоззрением, его притязаниями на знание единственной истины. «Безбожники» в наши дни отрицают не столько мировую тайну, сколько единственно-разрешенное господствующим религиозным мировоззрением ее понимание. Что же до мировой тайны, ее ощущает не столь малое число людей. Даже Чехов ее ощущал — хотя дальше этого чувства и не пошел. «Атеистов» было бы меньше, если бы не известные речи: «проклят всякий, кто думает и верует иначе», потому что человеку легче признать, что он проклят, нежели отказаться от свободы мнений.

Это последнее напоминает о вопрошаниях Достоевского, которого принято считать «христианским мыслителем». Однако в добросовестно христианскую эпоху Достоевский был бы невозможен — или кончил бы в отдаленном монастыре «на покаянии».

Христианство предполагает причастность Единой Истине, следовательно, исключает рассуждения и сомнения. Достоевского можно вообразить только на окраине христианского мира. То же самое можно сказать о К. С. Льюисе. Для XX века Льюис — слишком христианин, но любой по-настоящему христианской эпохе он показался бы слишком свободомыслящим. В истинно церковной почве «вопросы» не произрастают. «Христианская философия» есть признак упадка христианского мировоззрения.

Связанные цитаты

Восприятие без слова, то есть без мысли, — одно из самых странных явлений. Тогда восприятие гораздо острее не только мозгом, но и всеми органами чувств. Такое восприятие — это не фрагментарное восприятие интеллекта и не дело эмоций. Это можно назвать тотальным восприятием, и оно является частью медитации.

Я рано научился понимать, что в человеческих делах нет такого условия, как абсолютная истина. Есть только истина, какой ее видят люди, и истина, даже на самом деле, может быть калейдоскопом в своем разнообразии. Ущерб, нанесенный мне таким восприятием, я чувствовал с тех пор, как никогда не мог полностью принадлежать одной стороне любого вопроса.

Истина никогда не бывает отрицательной. Только его восприятие.

У нас должна быть любовная речь. И если мы будем честными, если мы будем правдивыми, террористы откроют свои сердца. Затем мы практикуем сострадательное слушание и можем так много узнать о собственном восприятии и их восприятии. Только после этого мы можем помочь устранить неправильное восприятие. Это лучший и единственный способ искоренить терроризм.

Чем старше вы становитесь, тем больше понимаете, как работает ваша совесть. Самый большой и единственный критик живет в вашем восприятии восприятия людьми вас, а не в восприятии людьми вас.

Толстовское определение искусства противоположно истине; задача искусства состоит в том, чтобы превратить не восприятие в чувство, а чувство в восприятие.

Молекулы не имеют закономерностей. Вы создаете шаблон, воспринимая что-то. Непрерывность осознания — это поле вашего восприятия. Существование происходит только через акт восприятия.

Учитывая свою более субстанциальную цель, суждение уместно только в том случае, если его конститутивное алетическое утверждение не просто уместно, но уместно уместно. Субъект должен точно постигнуть не только истинность своего утверждения, но и его пригодность. А это, в свою очередь, требует не только правильного функционирования восприятия, памяти, умозаключений и т. д., но и использования таких компетенций посредством компетентной оценки эпистемологического риска.

Полосы восприятия сильно различаются. Есть человеческий диапазон восприятия. Существует множество различных диапазонов восприятия. То, что мы находимся в одной полосе восприятия, не означает, что других там нет.

Тантра — это восприятие единства и совершенства всех вещей. Не просто восприятие света, но восприятие тьмы, видение Бога одновременно и в красоте, и в ужасе.

Библия – замечательная книга. Это правда об Истине. Это не Истина. Проповедь, взятая из Библии, может быть чудесной вещью. Это правда о правде о правде. Но это неправда. О вещах, содержащихся в Библии, написано много книг. Я сам написал некоторые. Их можно прекрасно читать. Это правда об истине об истине об истине. Но они НЕ Истины. Только Иисус Христос есть Истина. Иногда Истина может утонуть во множестве слов.

Поле восприятия человека — не единственная полоса восприятия. И это не обязательно лучший; в бесконечности такого нет. Бесконечность не метит.

Такая взаимность является самой структурой восприятия. Мы переживаем чувственный мир, только делая себя уязвимыми для этого мира. Чувственное восприятие и есть это непрерывное переплетение: местность входит в нас только в той мере, в какой мы позволяем себе погрузиться в эту местность.

Скука связана только с ограниченным восприятием путешественника и его неспособностью исследовать достаточно глубоко. Через некоторое время я обнаружил, что мое восприятие ограничено.

Вымысел приближает вас к сути истины, а не просто дает вам истину. И правды не узнать. Искатели правды все шарлатаны. Вы можете только почувствовать истину чего-либо.

Нет мудрости, кроме правды. Истина вечна, но наши представления об истине изменчивы. Лишь немногое из первых плодов мудрости, лишь несколько осколков бескрайних высот, широт и глубин истины удалось мне собрать.

Вера в истину, являющую себя в истории

Все народы знали предания о золотом веке, который сменился серебряным, и т. д.; но однажды появилось противоположное представление: о том, что история есть ристалище сил добра и зла, напряжение между которыми все растет, пока не достигнет известной точки, за которой — последняя битва и торжество праведных,  «совершенное состояние», царство истины. В перелицованном виде и под именем философии прогресса эта схема знакома и нам. «Истина, — утверждает эта философия, — являет себя в истории».

Другая отрасль философии прогресса — т. н. «историческое мышление», для которого одна эпоха «естественно и необходимо», «закономерно» вытекает из другой. «Историзм» не понимает места произвола в истории. Завтрашний день для него всегда лучше нынешнего, а тем более вчерашнего. Как писал П. Муратов:

Историзм, во-первых, верит в то, что прошлое прекратило свое существование потому, что было «дурно». Во-вторых, и это вытекает из первого, во всех исторических переменах к худшему он видит «кару», т. е. нравственный суд. В-третьих, всякая новизна видится ему единственно и неизбежно следующей из предшествующего ей положения вещей. Он не видит, что из всякого настоящего вытекает одновременно целый ряд возможных «будущих». Из веры в то, что неудача земного дела есть непременно «кара», следует и безграничный материализм, т. е. уверенность в том, что земное благополучие — мера нравственности, награда за похвальное поведение. Отсюда и материалистичность Ветхого Завета…