что приходит в голову при слове «Пасха»? (с)

Куличи, крашеные яйца, шоколадные зайцы  в фольге и хорошая погода. Генеральная уборка. Кое-кто из особо религиозных понесет  выпечку  «освящать»,   и,  вернувшись, уже  не разрешит трогать аппетитные, и от запрета  еще более заманчивые  нарядные булки до самого воскресенья. Утром  самая красивая будет торжественно  съедена, будет яичный баттл  и победитель, торжествуя, удалится покорять новые вершины, а побежденные – съедать проигрыш. К вечеру есть станет труднее и захочется спать. Вот, собственно, и весь праздник.

Мало кто знает, что в то время, когда тесто для куличей ещё только на подходе, а яйца  скучно и буднично одинаковы,  так же буднично и  без размаха   происходит  трагедия, повлекшая за собой не одну  страшную смерть.

Близкий друг и соратник будущего Царя, до того незаметно таскавший из общей кассы деньги, решил, что хватит мелочиться и пора переходить к активным действиям. Так-то он даже и неплохой человек был, этот Иуда. Просто нетерпеливый. Ждать обещанного Учителем  Царства казалось слишком утомительно, да, откровенно говоря,  не видно было  никаких признаков  его близкого  исполнения  – все так же переходил  их Наставник  от одного дома к другому,  говорил о чем-то с людьми, которые по его, Иудину, мнению,  и слова-то доброго не заслуживали.  Обещал своим  спутникам почет и власть, а вместо этого  возился  с больными,  убогими, ненормальными  и  сам спал на соломе.

Честолюбивому предприимчивому человеку, видевшему, на что способен  сын Иосифа-плотника в случае неотложной нужды, пришла в голову хорошая идея. Чтобы заставить Учителя перейти к делу, надо создать условия. До цели –  рукой подать, а он не торопится! Надоело бродяжничать и довольствоваться   мелочью, украденной из   ящика  для пожертвований, надоела нищета и ежеминутный риск быть побитым камнями, чего они,  в самом-то деле, ждут?… Разве не заслужили они –  особенно некоторые  из них –   лучшей участи?

С такими мыслями явился он к старшему священнику,  Каиафе, сказав, что пришел за наградой, обещанной тому, кто выдаст местонахождение назаретянина, называющего себя Царем Иудейским.  Опасность быть пойманным непременно  понудит Иисуса к действиям, а уж  в  Его победе  Иуда не сомневался ни секунды –  ведь разве не своими глазами видел  он, как оживали мертвые, прозревали  слепые, как превращалась в густое вино обычная вода и от одного слова высыхало цветущее дерево? Он верил. Но свое благополучие не доверял никому.

Что-то  с самого начала  пошло не так. Он привел стражу к месту, где оставил своих спутников, подошел к Учителю, и, как договорились, поцеловал Его – чтобы не перепутали и  в темноте не схватили кого-нибудь другого. Но вместо того, чтобы поразить их  громом с небес и положить начало великой  войне, Он просто позволил им  увести себя…  Дальнейшее происходило  как в тумане – Того, на кого он рассчитывал как на будущего царя, судили и приговорили к позорнейшей из смертей.  И все это по его, Иудиной, милости. Потрясение было столь велико, что рассудок не выдержал: бросив полученные  деньги на  церковный порог – как будто это могло ещё  что-нибудь  изменить – предатель повесился, навсегда  дав низости собственное имя.

А Преданного им ждала смерть на кресте. Видя  происходящее, теряли самообладание взрослые мужчины – так нечеловечески жестоки были муки. Когда через несколько часов стражники убедились, что казненный, действительно, мертв,  близким  разрешили забрать  его тело и  похоронить  побыстрее – приближалась суббота,  в которую каждый благочестивый иудей не должен был совершать никаких действий, кроме естественно необходимых. Поэтому навестить место, где был похоронен Иисус, ученики смогли только по окончании субботы – в глухой тьме наступающего воскресенья.

Что было дальше, знают все: обнаружив камень, заграждающий вход, отодвинутым, а  пещеру –  пустой, они, и без того  убитые горем, рассудили, что кто-то злобно пошутил над ними  и выкрал тело, и заплакали ещё горше. Сейчас сложно понять, как вынес их рассудок переход от беспросветного отчаяния к  ликованию, когда Тот, Кого они горько оплакивали, вышел и с прежней любовью обратился к ним. Именно поэтому плачут от радости люди  и обнимают друг друга, свидетельствуя: «Христос воскресе!»  – чудо есть, вопреки всему низкому, гадкому, тупому и жестокому: «Воистину воскресе!»

Вот что происходит ночью, когда ликуют и поют одни и  крепко спят другие – те, для кого Пасха –  «это когда куличи и яйца».  Всякий выбирает то, что ему  понятней и ближе – это и есть свобода”. (с)

Валерия Гринева, электронная газета “Новый вестник”